- Доктор, у меня надежда есть?
- Надежда? Есть... Шансов нет.

Уже второй месяц врачи боролись за жизнь моей мамы. Тяжелая болезнь медленно, но, верно, забирала последние силы у самой доброй души на земле.

Мама стойко терпела адские боли, улыбалась и говорила, что «всё будет хорошо». Она очень любила жизнь и верила в чудеса, как никогда.

 

Предстоящая операция давала последнюю надежду на выздоровление. Но, шансы были не велики. Ставки были с самым мизерным коэффициентом, увы, не в нашу пользу.

Медицина была бессильна помочь в таких случаях. Оставалась уповать на волшебство и божественное вмешательство. А кто может помочь в таких случаях? Только тот, кто научился сам жить вечно.

Мне предстояло раздвинуть границы и сделать очередное жертвоприношение.

 

Из другого измерения не так-то просто добраться до родных мест. Жизнь разделила меня с родителями на долгих пять лет. Теперь пришлось делать очередной выбор – смириться с неизбежностью или попытаться спасти маму. Я решил вновь поменять пейзажи.

 

Мой надежный дракон давно стоял в стойле у порога. Злата Хундаюшна – так я называл свою машину для перемещения по мирам и подпространствам, была, как всегда, готова к любым путешествиям.

Прыгнув верхом на нее, я стремительно рванул к родным берегам.

Всю дорогу я молил Богов, чтобы мама дождалась меня и успел совершить невозможное.

 

Мама встретила меня грустными глазами и натянутой улыбкой. Я читал страх в ее глазах и понимал, что уже где – то рядом ходит ОНА по больничным коридорам и собирает души.

Молчаливые тени покорно бродили по всем этажам клинической больницы за черной госпожой и тяжело дышали неприятными лекарствами.

Я прижал к груди маму и крепко поцеловал. Маленькая, беззащитная моя богиня Жива (так я ее называл про себя) теперь дрожала в моих объятьях.

- Не бойся, родная. Я тебя спасу. Ты же знаешь меня. Я никогда тебя не брошу. Мы теперь будем всегда вместе.

- Знаю, сынок. Не переживай. Всё будет хорошо. Ты больше не уедешь?

- Никогда, мамуля. Никогда.  

Слезы катились по моим небритым щекам.

«Зачем? Почему? За что? Это я во всем виноват. Нет мне прощения…Я ненавижу себя…».

Я догадывался, что расставание со мной далось ей очень нелегко. Переживания и нервы заметно отняли здоровье у мамы. Тем более, она знала, что я все эти пять лет сражался с самим чертом и сумел его победить. Теперь пришло время победить смерть. Мало кто может бросить ей вызов и посмотреть в глаза. Но я решился.

 

Мысли летали зигзагами в моей голове. Я еще не знал, как помочь маме и был готов на все ради нее.

В тот момент ценности и принципы у меня ушли на задний план. Я не готов был принять неизбежное. Жестокий и коварный план, пусть даже самой дорогой ценой, ради спасения мамы, возник сам собой.

 

Шальная и страшная мысль прилетела, когда я заметил черную госпожу. Она выглядывала из дверей реанимации и коварно улыбалась. Я узнал ее. Это была Мара. Черная госпожа – любительница сезонных ритуалов умирания. Мы были заочно знакомы, но так, чтобы близко еще нет. Да и повода не было. А тут мама и она. Мне бы не хотелось их тоже знакомить.

 

Мара зачем – то пыталась поймать взгляд моей мамы. Я закрыл собой маму и еще сильнее прижал ее к себе и отвернул от нее. Нельзя было допустить, чтобы они встретились взглядами.

 На этот раз мне повезло. Две новых тени вышли из реанимации опустив глаза. Они покинули свои тела на больничных койках и покорно ждали отправки в другой мир. Мара взяла их за руки и повела новоиспеченных приведений сквозь стены, напоследок опять обернувшись на нас, словно зовя с собой.

«Нет уж, милая. Погоди. Давайте жить дружно. У тебя всегда есть выбор. А маму оставь в покое».

 

Я понимал - если операция пройдет успешно, то все равно не было никаких гарантий, что в реанимацию случайно не заглянет Мара. Я хорошо знал, что она любит «навещать» больных, когда они наиболее уязвимы после операций и лежат под наркозом. Так она обычно развлекается весной, от скуки, видимо, или от отсутствия любви. Возьмет за руки и уводит на тот свет ослабленные души.

 

Поэтому, маму ни в коем случае нельзя было оставлять одну. А кто меня пустит дежурить в реанимацию?

Ну не прятаться же мне под кроватью вместе с приведениями и тенями. Тем более мешать законным перемещения и переходам в другие миры мне никто не позволит, даже ради мамы.

Положение было почти безысходное. Я оказался в больничном цейтноте.

Как говорил один великий вождь одного угнетенного народа: «Времени на раскачку нет».  

Для защиты от сглаза и прочей скверны, я дал маме свой личный татем – амулет в виде небольшой деревянной фигурки с лицом Бога Энлиля (добрый пастырь Вселенной из шумерских Богов) – подарок самого Посейдона. Он не раз меня спасал и выручал в самых опасных и критических ситуаций. (Этот дар моря лично вручила мне одна добрая ведьма в Тавриде).

 

- Держи всегда его при себе, даже на операции.

- Куда я его положу? Ну не в трусы же? – пошутила мама.

- Спрячь где хочешь, только не расставайся пока я не решу все вопросы.

- Хорошо. Иди. Я очень устала и хочу прилечь.

Мама поцеловала меня очень скупо. Но я не обиделся.  

Я проводил взглядом ее до палаты и решил поговорить с лечащим врачом. Он не заставил себя долго ждать. Нарисовавшись, словно джинн после операции, весь удрученный и усталый, он хотел уединиться у себя в кабинете, но не тут-то было.

- Сергей Геннадьевич, можно вас на минутку? – окрикнул я из своей засады около лифта.

 - Чем могу?

- Я сын Ириды Горовны из восьмой палаты. Хотел посоветоваться…

- Прошу ко мне в кабинет.

Доктор жестом пригласил проследовать за ним, попутно крикнул мне не оборачиваясь:

- Халат накиньте. Это ко мне, - предупредил медсестру на вахте.

Халат был предусмотрительно взят с собой. Я на ходу накинул его на плечи. Проходя мимо вахты, где сидела бдительная медицинская сестра я кивнул:

- День добрый.

- И вам не хворать, - сквозь зубы ответила она. – Никакого режима. Ходят целый день туда- сюда…

В кабинете врача пахло застоявшимся запахом сигарет, спирта и прелостью. Над столом висел портрет профессора Преображенского из «Собачьего сердца» и надписью под ним:

«А вы заботитесь о своём пищеварении?»

 

- Присаживайтесь. Внимательно вас слушаю.

Доктор практически упал в свое кресло.

- Вы не возражаете, если я подымлю. Устал, как собака. Три операции сегодня. Итак...

Доктор смачно затянулся.

- Курите на здоровье. Я на счет мамы…

- Я понял. Знаю, знаю. Операция завтра. Будем спасать вашу маму. А там…- хирург вновь глубоко затянулся сигаретой и выпустил дым в потолок. Пауза меня насторожила и прибавила еще больше напряженности и сомнений. – А там, как Богу суждено.

- Богам суждено, чтобы моя мама жила долго. Скажите – какие шансы и прогнозы. Только честно.

- Честно?

- Да.

- Положение очень серьезное. Я бы сказал – дальше некуда. Слишком всё запущено. Но, других вариантов нет – только операция. Будем надеяться на лучшее.

— Значит, все плохо…

— Это жизнь. Тут уж ничего не поделаешь…

Доктор открыл сейф и налил себе в стакан добрую порцию конька.

- Извините, будете? – спросил он с таким видом, чтобы я отказался.

- Нет, спасибо.

– С такой работой по-другому никак. Вы ж не один такой. Целыми днями стрессы и …

Хирург, не дождавшись моего ответа, быстро выпил и тут же налил себе еще.

- Я всё прекрасно понимаю. Но мы не Боги. К сожалению - на все воля Божья.

Это философия стала меня напрягать.

— Значит, операция – это фигня.

- Ну, почему. Люди живут по несколько лет. Вот у меня был случай…

- Я готов на всё, - прервал я ненужные рассуждения врача. – Что я могу сделать? Или давайте так. Сколько?

Доктор опять налил себе коньяк, но уже по – меньше. Потом вновь закурил и задумался.

- Не буду вас обманывать. Чудес не бывает. Четвертая стадия – это, конечно, еще не конец. Но, тут остается только молиться.

- Сергей Геннадьевич, тогда сделайте чудо.

- Чудес не бывает. Это вам не сказка. Мы врачи – реалисты в основном. И в Бога не верим. Только вампиры живут вечно. Шучу…

И тут меня осенило.

 - Вампиры!?

- Они самые и вурдалаки с оборотнями. Давайте не будем. Тут и так сплошные тени приведения бродят по реанимации.

- А что. Тоже вариант. Значит, надо искать вампира.

- Ищите. А мне пора.

 - Ладно. Не буду вас задерживать. Просто прошу вас – не делайте маме больно. Вам удачи.

Я встал и крепко пожал руку на прощанье доктору.

- До свидания.

- И вам всего хорошего.

 

Из больницы я рванул на дачу. Теперь я знал, что надо делать, точнее, что можно сделать и попытаться сделать чудо.

 

Давным - давно, со мной по соседству на даче жил старый летчик – вампир. Да, да. Он появился ниоткуда и также исчез в никуда. Но, он успел рассказать мне свои секреты и тайны про жизнь вампиров. Но, самое главное, этот летчик оставил мне на память посадочный талон старого образца. На нем был написан карандашом необычный номер «207 -404 -2604». Тогда по нему я выполнил последнюю волю вампира.

«А что, если попробовать позвонить еще раз? Вдруг это и есть мой последний шанс и надежда?».

Эти мысли возникли после слов врача о вампирах. И меня сразу озарило. Теперь я мчался за город, чтобы найти тот заветный клочок бумаги с таинственным номером.

На удивление, поиски были короткими. Без труда я нашел этот посадочный талон среди своих дневников и тетрадей. Он немного пожелтел, но цифры были также отчетливо видны.

Я набрал номер. Соединения долго не было. Пауза срослась с тишиной. И вдруг без гудка на том конце произошло соединение.

- Алло, алло. Вы меня слышите? Алло…

Как и в прошлый раз никто не отвечал. В трубке было лишь чье- то дыхание. Я понял, что меня слышат.

- Алло. Это я от дяди Жени. (Я назвал имя летчика – вампира). Варгошев разгерметизировался.

Это были условные слова, которые мне тогда он сказал, чтобы ТАМ поняли.

- Мне нужна ваша помощь.

Я поведал неизвестному собеседнику на том конце провода свою печальную ситуацию. Меня внимательно слушали и громко дышали в трубку. Иногда дыхание молчаливого собеседника усиливалось и превращалось в хрип. Но, я хотел получить обратную связь. В конце своего рассказа я добавил:

- А можно сделать так, чтобы мама жила вечно? Я не хочу ее терять. Готов отдать за нее жизнь. Заберите, если надо мою. У меня их осталось пять штук из девяти. Возьмите всё, только спасите маму. Я сделаю, что прикажите.

 

В тот момент я готов был продать душу дьяволу, перейти на любые темные стороны и умолять на коленях все силы на земле и в других измерениях – лишь меня услышали и помогли.

Для связи с потусторонними у меня были свои ритуалы и обряды, но сейчас времени на эти долгие процессы просто не было.

- Прошу вас помогите, - закончил я. – Алло.

На том конце трубки перестали дышать и связь прервалась также неожиданно, как и началась – без гудков.

 

Не знаю почему, но я был уверен, что меня поймут и помогут. Главное – верить.

И мне, видимо, поверили в очередной раз.

На мой номер пришло смс без определения номера: «Жди. Она будет жить вечно».

Я спрятал обратно посадочный талон, сохранил номер у себя в телефоне и вернулся в город.

Утром, на следующий день позвонила мама.

- У меня все хорошо. Через полчаса операция. Не волнуйся. Наберу сама.

- Мама, мама, подожди. Послушай. Сергей Геннадьевич мне вчера сказал, что он сделает все возможное, я с ним говорил, пытался успокоить я ее. – Мы с тобой и ждем тебя. Ничего не бойся. Я с тобой…

- Сергея Геннадьевича сегодня не будет. Приехала какая – то бригада из Москвы. Я сама расстроена, но что делать.

- Как? Подожди. Я сейчас приеду…

- Не надо. Все. Меня уже зовут. Пока.

 

Мама бросила трубку.

Я ничего не понимал.

«Что происходит? Как же так? Ведь он обещал? Вот гад! И как после этого верить врачам?»

Я не находил себе место. В больницу бежать бесполезно. В операционную меня точно никто не пустит, да и зачем? Значит я не успел? Все пропало.

Мне хотелось выть. Слезы текли ручьем.

«Мама, моя мама. Только не умирай, родная моя. Я не переживу этого. Прости меня за все дурака…»

Не знаю сколько я так бубнил сам с собой. Время остановилось в ожидании.

Я знал, что операции заканчиваются к вечеру. Уже должны были сделать, но я не решался звонить в регистратуру.

И тут мне приходит послание с того света в виде смс с неопределенного номера.

«Она Жива. Теперь она вечность»

 

Почти неделю мама лежала в реанимации. Дежурный врач сообщил мне, что «операция была очень тяжелой и ей нужен покой».

Ни одного дня в своей жизни не было, чтобы я не говорил с мамой. Мы звонили по несколько раз на день. Я всегда любил говорить ей все новости и слушать ее добрый голос. А теперь уже неделю я не слышал ее. Это нарушило мой покой и сон.

«Как ты там, моя родная? Где ты летаешь сейчас? Может, случайно видела бабушку и деда? Не торопись к ним. И они пусть тебя не зовут – рано еще».

 

Я повторял эти слова, как заклинания. Гнал дурные мысли и кричал по сто раз «Нет, нет, нет, нет… Только не это».

Оставалось ждать чудо.

«А вдруг благочестивая Мара успела посмотреть ей в глаза? А может мой татем не помог? Или врачи допустили ошибку? Почему она так долго лежит в реанимации?»

Дни превратились в хаотичное прожигание времени. Смысл жизни без мамы был утерян. Периодически я пытался набрать маме, но номер не отвечал. Мои послания оставались без ответа.

И тут, в пятницу (я хорошо запомнил этот день – пятница) раздался звонок.

Номер определился – «МАМА».

- Привет, - я услышал самый дорогой и любимый голос. – У меня все хорошо.

Я не сдержал слез.

- Мама, как я рад. Как ты?

- Я уже в палате. Хочется пить, но нельзя.

Ее голос сильно изменился. Он был слабым, хриплым. Как будто она говорила через тряпку.

- Говорить долго не могу. Вечером постараюсь набрать еще. Очень хочется спать.

- Я буду ждать твоего звонка.

 

Надо было встретиться с врачом, который делал операцию, чтобы узнать прогнозы и как дальше ей жить, если «все вырезали».

Я направился в больницу. По телефону такие вещи не решают, тем более хотелось посмотреть в глаза Сергею Геннадьевичу и почему он бросил маму.

Пожилая санитарка доложила, что он на месте. Надев халат, я постучался к нему.

- Войдите.

- День добрый, Сергей Геннадьевич. Вы меня узнали?

Я старался держаться, чтобы не нагрубить.

- Здравствуй. Проходи.

- Хотел узнать на счет моей мамы – Ириды Горовны. Как она?

Доктор окинул меня странным взглядом. В его глазах я заметил пустоту, неопределенность и недосказанность, похожую на страх.

- Ну, что вам сказать. Пока все хорошо. Операция была очень тяжелой, сами понимаете – это не аппендицит вырезать. Но, она жить будет. Мама у вас очень сильная. Я бы даже сказал чересчур.

- В смысле? – перебил я.

- Тут очень необычный случай. Подробности я не могу пока сказать – оперировал не я…

- А почему не вы?

- Послушайте, молодой человек. Не надо так со мной говорить. Я сам должен был оперировать и вел вашу маму с самого начала. Но, накануне операции мне позвонили из Москвы и сказали, что приедет целая бригада с профессором, как его, фамилию забыл. Ладно. Потом вспомню. Короче. До операции меня не допустили, даже в качестве ассистента. Такое, знаете, не часто случается в нашей среде. Медицинскую этику никто еще не отменял.

Это нарушает все правила. И нас всех на этот день заменили этой бригадой из Москвы.

- И что вы думаете?

Доктор тем временем закурил и продолжил. Он не смотрел мне в глаза, словно боялся сказать лишнее или правду.

- А что я думаю. Мама ваша жива и радуйтесь. Тут нет моей заслуги.

- Простите меня.

- Да, ладно. За что? Просто очень странно все. Обычно мы на второй или третий день переводим из реанимации больных. А тут. Она неделю лежала, как будто неживая. Мы уж испугались. Может наркоз сильно так подействовал или переборщил анестезиолог? А спросить не у кого.

- Не понял. Как не у кого?

- А вот так. Эта бригада, будь она не ладна, натворила за целый день тут такого, что все до сих пор отходят.

- Что случилось? Можете мне сказать правду наконец?

- А правды нет. Вернее, никто ее не узнает.

Доктор встал и подошел к окну. Он курил и молча смотрел куда – то вдаль. Потом, не поворачиваясь продолжил.

- Видите ли, уважаемый. Ситуация мне не понятная и очень странная. У вашей мамы полностью пропал гемоглобин. Мы взяли анализы и попытались узнать подробности операции у этого профессора. Не могу вспомнить его фамилию. Так вот. Когда мы получили результаты, то…, - доктор опять сделал паузу и резко повернулся ко мне. – С такими показателями люди не живут. По крайней мере долго. Я всякое повидал за свою практику. Но тут. Ваша мама показала невероятную живучесть. Мало того – она пошла на поправку прямо на глазах, если можно так сказать.

- Что с ней?

- Ей сделали полностью переливание крови. Обычно, и чаще всего возникают необратимые осложнения, которые ведут к летальному исходу. Тут дело в несовместимости крови. Вам понятно, о чем я говорю?

- Почти.

- Так вот. Произошел некий генетический сбой у вашей мамы, что привело к серьезному изменению физиологии. Ее организм полностью стал перестраиваться. И это мне не понятно. Мы собрались на совещание и хотели пригласить этого профессора из Москвы. Связались с Москвой. И знаете, что нам ответили?

- Нет.

- Такой бригады никто к нам не посылал. И такого профессора никто не знает.

- Ничего не понимаю. А кто же делал операцию?

— Вот именно. Что их все видели. Но потом они уехали, оставив лишь в карте запись: «Операция проведена успешно. Жива». А вот и подпись. Полюбуйтесь.

Врач протянул мне карту мамы.

Медицинскими закорючками было написано множество непонятных слов. Но среди них я узнал фамилию врача – Варгошев Е. И.

И тут я понял, что произошло.

- Варгошев!

- Да, да. Какой – то профессор из Москвы, которого никто не знает. И фамилия у него, как у беса – Варгошев. Приехал, сделал операцию и исчез. А нам расхлебывать. Мало того. Так они со своей бригадой забрали двоих молодых людей из палаты, якобы «тут их не спасут». Представляете. Из больницы пропали люди! Теперь не только мы их ищем, а вся президентская рать. И еще прихватили всю донорскую кровь под шумок. У меня самого кровь стынет в жилах после этого.

Мне стало не по себе.

«Значит мою маму оперировал сам дядя Женя? Неужели летчик – вампир опять объявился в наших краях?»

Пора было ретироваться. Но я решил задать вопрос доктору.

- Что мне делать? Как теперь жить дальше маме? Чем кормить? Какая диета?

- Какая диета? Мы сами еще ничего не поняли. С такими анализами только кровью питаться. Вы меня поймите правильно. Но, она живет только благодаря свежей крови. А где ж ей столько возьмем. И так последние резервы на нее истратили.

- Вы серьезно?

- Мне сейчас не до шуток.

Нас прервал телефонный звонок. Доктора вызвали в палату, и он резко попрощался.

- Прощайте. Выпишем вашу маму на следующей неделе. А сейчас мне некогда.

Из поликлиники я вышел в полном недоумении и растерянности.

«Это ж надо! Мама жива, но какой ценой! Теперь что? Она вампир? Нет. Не может быть. Это все бред и сказки перепуганного врача. Пить ему меньше надо».

Дома я вспомнил, как дядя Женя просил меня достать кровь и связаться с донорами. Это было давно. Он спасался красным вином, гранатовым соком и налегал на все красное.

Оставалось дождаться выписки мамы.

 

Через неделю мама уже была дома. Ее бледный вид и худоба сильно изменили мою любимую мамочку. Она и сама поняла с ней что – то не так. И это не последствия болезни и операция – это новое состояние.

Теперь она стала постоянно днем спать. Ночью она бодрствовала и занималась домашними делами. Появился зверский аппетит. Я заметил, что у мамы изменились зубы – они стали белыми и острыми.

Однажды я заметил, что она стала переписываться с кем-то в телефоне и получать уведомления с неизвестных номеров.

Я решил проверить ее телефон. Днем, когда она крепко спала, я не устоял и заглянул в ее телефон. Среди многочисленных посланий от родни и знакомых, я нашел один неопределенный номер.

В сообщении было написано:

«Диета на даче в холодильнике».

 

Телефон чуть не выпал из рук. Значит это правда.

 

Когда я приехал на дачу, то прямиком направился на кухню. В морозильнике я обнаружил целый арсенал пробирок, контейнеров и капсул с кровью и плазмой. Это меня не удивило и даже не шокировало. Я знал, что это подарок от профессора Варгошева, бывшего летчика – вампира.

На окне стояла ваза с чудесными красными цветками. Это была лиана, со странным названием – сциндапсус (эпипремиум).

Рядом с вазой лежала записка, написанное красными чернилами:

 

«От соседа на долгую и вечную память».  

 

Я их хорошо запомнил с тех времен, когда захаживал в гости к дяде Жене. Он выращивал только их и папоротник. Говорил, что они придают ему силу и энергию.

 

Что ж. Иногда приходится смириться с неизбежностью. Тут уж ничего не поделаешь. Возможно, со временем, я еще не раз позвоню по этому номеру, чтобы услышать тяжелое дыхание невидимого волшебника, который спас мою маму, даже такой ценой.

 

04.04. 2021.  Моей маме посвящается

 

 

 

 

 

.